366-й день сурка –
Тесная петля моего мирка.
Прошлым брошен на шею
аркан шершавый:
Память сталинской высоткой в центре Варшавы
Громоздится чуждым анахронизмом
Так давно, что символом города признана;
Словно Берлинской стены километр-триста,
Оставленный предками для туристов.
Вынос мозга. Разрыв аневризмы.
«Я сижу у окна, я помыл посуду,
Я был счастлив здесь и уже не буду.»
Досрочно освобождённый от самых близких.
Условно приговорённый к самоубийству.
Ухожу в себя по-английски, все нервы порвав на юнион-джек,
С «трамалом» мешая виски, распиная приступы на крестах аптек;
Залепляя себе рот медицинским «скотчем»,
Когда скрученные листья в обеих почках
Прорастают будто прямо в позвоночник.
Больно утром рано. Больно поздно ночью.
Днём я прячу за шторой сплошные бельма
И пою своим демонам колыбельные:
У них много работы в ночную смену
И я горло рву, на шее вздувая вены –
Без напевов моих плохо спят они:
Лежат и жрут из темноты меня взглядами.
А за шторой картина – не лучше, в принципе:
Кровавый режим, картонная оппозиция.
«Гражданин второсортной эпохи, гордо
Признаю я товаром второго сорта
Свои лучшие мысли и дням грядущим
Я дарю их как опыт борьбы с удушьем.»

«Я сижу в темноте, и она не хуже
В комнате, чем темнота снаружи.»

«Я сижу в темноте, и она не хуже
В комнате, чем темнота снаружи.»

«Я сижу в темноте, и она не хуже
В комнате, чем темнота снаружи.»

«Я сижу в темноте, и она не хуже
В комнате, чем темнота снаружи.»


Я мог бы остаться там – у дерева на Петроградке,
С желудком, полным «колёс», недалеко от заправки.
С пустой бутылкой в руке, под утро окоченевший,
К этому году на пять лет уже помолодевший.
Трава покрыта инеем, ноябрь кончится скоро,
Я тенью мерю больничные коридоры
И кабинеты психологов, всё отчётливей понимая:
Не помогает. Не помогает. Не помогает.
Я проснулся в испачканной куртке в занюханном хостеле где-то в Петербурге.
Я сыграть вчера пытался в «жмурки» – запивал бухлом таблетки, кусок придурка.
«Овощем» полежать на «дурке» добрый доктор мне предложит неделей позже,
Но я рецепт его отправлю в урну – у меня другие планы, раз я выжил, всё же:
«Не выходить из комнаты. Пускай только комната
Догадывается, как ты выглядишь – и вообще “Incognito ergo sum”,
Как заметила форме в сердцах субстанция.»
Не выходи из комнаты. Не говори с папарацци.
Давай без всех этих слёз на камеру
С перерывами на рекламу и комментами спамеров –
«Слейся лицом с обоями, забаррикадируйся
От хроноса, космоса... эроса, вируса.»

«Я сижу в темноте, и она не хуже
В комнате, чем темнота снаружи.»

«Я сижу в темноте, и она не хуже
В комнате, чем темнота снаружи.»

«Я сижу в темноте, и она не хуже
В комнате, чем темнота снаружи.»

«Я сижу в темноте, и она не хуже
В комнате, чем темнота снаружи.»