Ребят, это вторая и заключительная часть моего рассказа о первой любви. Как бы то грустно не звучало, но все персонажи выдуманы, а я как был одиноким так им и остался. Вот почему

Знаете, невозможно себе представить как всё может измениться в вашей жизни из-за пары сообщений от очень важного для вас человека.

Дело было спустя год после "говно, дрочка и футфетиш" incident
Мои обосранные трусы, висевшие на дереве как флаг моего собственного вечного одиночества, уже сняли, а в моей истории просмотра стало попадаться всё больше девушек с членами.
Снова этот прохладный июньский вечер, снова я сижу за компом и ем колбасу с винегретом.
Как вдруг мне приходит сообщение в вк от неё... Боже мой, я от неожиданности подавился куском колбасы, сработал рвотный рефлекс и вот уже весь мой стол в тёмно бордовой блевотине.
Но на клавиатуру не попало, значит я могу ей ответить, а блевотню можно убрать и потом.

Написала она мне следующее
"Привет, за прошедший год я много вспоминала о тебе, до сих пор прогулка с тобой вызывает у меня в душе смешанные чувства: отвращение, испанский стыд, смех и заинтересованность. Скажи честно, ты футфетишист?"

мой ответ был положительным. Мы продолжили переписываться и снова договорились о встрече.

Прошла первая встреча, вторая, третья и так вплоть до пятнадцатой. На пятнадцатой мы решили начать жить вместе.

Жили мы в квартире её деда.
Всё шло идеально, мы засыпали в обнимку, мне очень нравилось лежать, уткнувшись носом в её каштановые волосы, пахнущие шампунем против перхоти с ароматом яблока.
Её волосы пахли пиздато. Но только пахли.
Потому что шампунь против перхоти хуёво справлялся, её голова напоминала снежное поле, на котором в канун нового года дети лепили снеговика.
Большого такого снеговика.
Прям огромного.

В первый раз мы предались страсти спустя год платонической любви, ни разу за этот год мы не хотели друг друга в сексуальном плане.
Но спустя год нам перестало хватать связи наших душ и поэтому мы решили установить физический контакт моего члена с её пиздёнкой
За окном был дождливый вечер цветущего мая, за стеной был её уже гниющий дед.
Да он умер в ту же ночь, когда мы в первый раз так сказать, толкли нашими Валерой и Викой картошку для пюре
Во время полового акта мы чувствовали, будто подванивает говном, но мы не предали этому событию такого значения, ибо подумали, что пажилой решил просто лёжа подавить глину.

В наследство она получила 200 тысяч дедовских рублей и квартиру. Когда она вышла от нотариуса, то взяла меня за руку и сделала мне предложение влагалища и сфинктера. Она была любовью всей моей жизни, поэтому я согласился.

Мы расписались на следующий день, а через неделю совместной жизни я начал замечать что-то странное. Нет не бытовуху, нет, не то что она пердела пиздой громче чем я жопой.
Она стала какая-то мутная. Я весь день был на работе, поэтому даже не знал чем она занимается. Ровно как и она не знала, чем я занимаюсь на работе, а мне было стыдно ей сказать, что я стриптизёр для старых голубых дедов туристов, приехавших из Рио-Де-Жанейро.

Но через месяц после нашей свадьбы произошёл несчастный случай на моей работе.Думаю стоит описать моего постоянного клиента:он был мерзким усатым старикашкой, носивший у себя на груди чеснок, который вонял, что ëб твою мать... Посреди моего выступления он обожал закручивать свои мерзкие сальные усики, на которых оставался французский сыр, съеденный им ещë на завтрак, и ещë он всегда посреди моего выступления доставал свой вялый сморщенный хуëк и натирал его чесноком.В тот день он умер от оргазма. Мне его родные заплатили как за весь день, поэтому я со спокойной душой пошёл домой пораньше. но что я увидел придя домой меня повергло в шок.

Она слушала Мэёхем и ставилась крокодилом прямо в мою любимую ляшечку. В левую. Раньше она была такая пухленькая, белая, красивая. А теперь от неё осталась только копчёная колбаса из пятёрочки за 100 рублей. Она посмотрела на меня с испугом. Слёзы навернулись на мои глаза. Я достал котлету из своих стрингачей, кинул на кровать и убежал. Быстро спустившись на первый этаж я свернулся колачиком и плакал. Можно было и сказать что я лил крокодильи слёзы, но в другом смысле. Я не мог жить с ебаной наркоманкой, тем более фанаткой блэк метала. Я съехал обратно к родителям, даже не забрав свои вещи. Я просто не хотел её больше видеть

После всей этой хуйни я начал испытывать отвращение к сексу. Меня ничто не возбуждало. И я начал воздержание, сам этого не понимая.

прошёл ровно год. как я не касался своего вялика, я мирно сидел за своим столом и пил водку необычным способом. Через очко с помощью бордовой клизмы. Да, я знаю что от этого можно умереть, но мне было всё равно.

Но тут также неожиданно как и тогда мне приходит сообщение от какого-то мужика. "Привет, ты вроде бывший этот блэкарши ебаной. Я её отец. Я бы ни за что не вспомнил о её существовании, если бы она не сдохла и не оставила завещание. В завещании была просьба организовать ей поминки с участием группы Хаенас и обязательно позвать тебя, мерзкую тварь. Мне как было похуй на её желания, так и осталось, пишу я это чтобы меня жена за соски по ночам не кусала. Поэтому приходи."

Далее шёл адрес кафе, в котором провидились поминки и точное время. Я посмотрел на часы и понял, что опаздаю минимум на пять минут. Поэтому не посрав, не поссав. не поблевав и даже не удосужившись натянуть трусы, которые бы не пахли моими черкашами, я побежал на тот адрес, захватив с собой только пачку сигарет "Золотая Ява" и коробок спичек.

Я пришёл на поминки, опоздав на восемь минут, уже в хлам пьяный. Водка. выпитая очком уже начинала действовать вовсю и я чуть не проблевался, когда целовал её труп на прощание.

Ужасно было видеть её сморщенное, как вагина бабки, лицо. Глаза, некогда смотревшие на меня с отвращением, пока я стоял с обосранными трусами в левой руке и вялым членом в обконченной правой, были закрыты.
Вместо милого носика, который я раньше ласково называл карнишончик, была ебаная дыра. Просто дыра в лице. У неё была только одна бровь, вторую сбрил какой-то приколист, скорее всего её бухой батя... Рофлер ёбаный. Вместо ушей было два кусочка копчёной колбасы, правый кусок был надкусан собакой, но они хотя бы были, в отличие от волос. Да, она умерла лысой. Её губы были потрескавшимися, но по их выражению было понятно, что она наконец обрела свой покой. Я был искринне рад за неё.

Да гроб с трупом стоял возле поминального стола. но это не так важно как то, что я во время поцелуя я почувствовал, что у меня что-то щекочет пипиську. Нет я не обдристался, у меня привстал, впервые за год я почувствовал лёгкую эрекцию.

Я сел за поминальный стол. Все ели, бухали и обсуждали у кого какого цета клитор или залупа. на фоне играла группа Hyenas и всем было поебать на то что моя ужё мёртвая любовь, которая когда-то питала меня жизненными силами, лежала в гробу, похожая на солёный болгарский перец. Жёлтая и скукоженная. А я не мог ничего ни съесть ни выпить. Я всё время смотрел на неё. Я казалось завтыкал на 10 минут. Когда я очухался. я понял. что напускал клея момент в трусы. Огляделся по сторонам. Понял, что всем плевать. Подошёл к гробу, снял штаны с трусами и начал водить ей вяликом по губам. Сначала это был вялик, потом уже он повеселел и начал плеваться на её обезображенное от наркоты лицо.

После двадцати минут этого процесса, её на секунду отрезвевший батя посмотрел на меня и крикнул

"Ты чё, охуел? По нашей семейной традиции я должен был так сделать"

Я развернулся к нему лицом и от испуга обосрался как гандон прям на лицо моей любимой.

Батя крикнул "Ловите этого пескоструя"

Я выбежал, за мной никто не бежал. Никто... Кроме группы Hyenas. Когда мы добежали до какой-то лесной поляны. Я понял, что я не до конца выдавил всю глину. Сел на корты и начал жидонить. Параллельно с этим я курил Яву. Сигарета за сигаретой.

Я курил уже последнюю сигу, на небе было много звёзд и казалось среди них я мог распознать её лицо. Лицо. когда-то смотревшее на меня с отвращением. Лицо, когда-то смотревшее на меня с любовью. Лицо, на которое я недавно насрал.

Рядом со мной стояли челы из группы Сиринкс. Они играли фит с группой Mental breakdown "Джекпотный"

Я всё это слушал, а в моей голове был ураган мыслей, но ни к одной из них я не хотел прислушиваться...